Будь моя воля, я со сборов не уезжал бы вовсе. Так и жил бы где-нибудь в Кадрие, арендовав за сорок долларов в сутки белый автомобиль.
Гонял бы вдоль побережья от отеля до отеля, говорил с футболистами и тренерами — и было бы моей душе хорошо и спокойно. Вечерами цедил бы виски в баре и слушал, как шумит море. А днем ехал бы, выжимая из белого автомобиля остатки лошадок, вверх к горе, пока дорога не кончится. Пока крыши турецких мазанок не останутся внизу.
Я так и ездил недавно.
Вышел из машины, встал на краю обрыва — и смотрел долго. А рядом ловили ветер разноцветные ленточки, привязанные к кустам: на самой вершине оказался древний погост… Вечером ждала игра. И новое интервью. Это было здорово.
За Алексом я смотрел во все глаза.
Кто-то подсказал: вдоль всего побережья живут футбольные команды. В каждом отеле по три клуба. А действующий игрок сборной Бразилии, пожалуй, только один — оттого, с кем бы ни встречался «Спартак», техничный полузащитник был главной звездой. К которому разве что тафгая Валерий Карпин не приставлял — стоило кому-то приложиться по драгоценным ногам, выходил на замену отважный малыш Ананидзе. Обидевший Алекса не знал, куда деваться, — Жано кидался на бедолагу, как оса.
Лишь раз бразилец вспылил, готов был броситься и растерзать обидевшего лично. Но той же секундой ветер донес хрипотцу Карпина:
— Алекс! Спокойно!
Тот фыркнул и отвернулся. Биться не стал.
Вспомнилось, как днем раньше рассказывал мне Карпин — дескать, Алекс Рафаэл Мескини не просто отличный футболист. Еще и могучий интеллект. Я так и написал — «могучий». Потом вычеркнул. А в душе сохранил.
Я стоял на бровке и улыбался своему. В голове крутились слова великого остроумца Андрея Червиченко, сказанные еще прошлой весной: «Нынешняя игра «Спартака» зависит от того, насколько быстро Алексу настучат по ногам».
День прошел, и стал я свидетелем славной сцены. Открывшей для меня Алекса с новой стороны. Двери лифта еще не раскрылись, зависла кабина этажом выше — а уж звучал прелестный мотив.
На этот лифт смотрели все. Смотрели свободные агенты из команды-покойницы «Москвы», смотрели чернявые болгары из софийского ЦСКА. Замер гарсон с подносом в руках.
Двери распахнулись, и вышел тот самый солист. Следом, хихикая, поспевал Веллитон. Слышали бы вы, как Алекс пел! Куда там Штоколов, куда Юрий Гуляев!
В тот вечер беседовали мы с Мартином Йиранеком обо всем на свете. О драконе-татуировке и российском паспорте, который веселый Мартин готов получить. Поговорили и о новой его девушке:
— Зовут ее Аня Демченко, она певица. Кстати, собирается выступить на банкете, когда «Спартак» медалями будут награждать.
Ого, заинтересовался я.
Вопрос вертелся на языке: не намерен ли там же порадовать публику спартаковский плеймейкер — арией мистера Икс, например?
К Вашему вниманию курорт Джубга. Рекомендуем посетить на досуге!
