Прошло сколько-то дней или недель, не помню уже. Лежу я у себя дома за столом. Отдыхаю, так сказать, между первым и вторым пузырём. На полу возле стола Дуся-продавщица охлаждается. И тут стук в дверь. Настойчивый такой. Я сперва подумал, что это участковый наш припёрся. Но потом вспомнил, что он в больнице со сломанной ногой кантуется. Тоже футболистом захотел стать. Пеле, блин, в погонах. Фуражку снял, папку свою на траву положил и вышел консервную банку с нашими мужиками погонять.

Сейчас, – говорит, – я вам покажу настоящее мастерство.

Ага, недолго ему показывать пришлось. Толик-тракторист давно на него зуб имел. Ну он и воспользовался тем, что участковый не при исполнении был. Типа хотел по банке ударить, а случайно по ноге участкового задел. Хорошо он так кованым сапогом случайно задел. С разбега. В общем, унесли участкового на носилках, а потом в больничку отправили.

Ну так вот. Слышу я, что кто-то стучится. Уже минут десять, наверное. Подхожу к двери, открываю. Обычно-то я дверь никогда и не запираю. Тырить у меня всё равно нечего. А тут Дуся-продавщица попросила закрыть. Стесняется она, мол, при открытых дверях предаваться телесным удовольствиям и алкогольным злоупотреблениям. Скромная она баба. Не чета городским.

Открываю я, значит, дверь, а там Геша-почтальон топчется.

Получи, – говорит, – срочную телеграмму из Москвы.

Из какой Москвы? – спрашиваю.

У нас, – отвечает, – одна Москва. Столица нашей родины.

А ты часом не брешешь? – спрашиваю. Это я про телеграмму спросил, а не про столицу.

Стал бы, – говорит Геша, – я у твоих дверей полчаса париться, если бы не эта особо важная телеграмма.

Я-то как услышал про особливую важность, так с пола поднялся и почти протрезвел. Ведь Геша-почтальон он такой, по мелочам у дверей топтаться не будет. Бросит на порог письмо или газету и дальше пойдет. А то, что дождь брызгает или снег буранит, ему до лампочки. Вон месяц назад мэру нашей деревни пришла секретная инструкция из области. Указывали, за кого добровольно проголосовать всем на выборах надо. Пришел, значит, Геша к мэру домой. А тот в это время в сортире заседал. Так Геша его ждать не стал. Сунул молча в сортирную дверь инструкцию и дальше пошел. А мэр подумал, что это евойная супружница бумагу подтереться принесла. Ну и использовал её по назначению. Так его на следующий день после выборов с должности выперли. Ведь вся деревня за Жирика проголосовала, а не за того, кто в инструкции указывался.

Ну так вот, Геша и говорит: стал бы я у твоих дверей полчаса париться, если бы не эта особо важная телеграмма.

Из Кремля, – спрашиваю, – телеграмма?

Бери выше, – отвечает. – Из федерации футбола России.

И протягивает мне телеграмму. А у меня или от волнения, или от недопития глаза трясутся. Не могу читать.

Прочитай, – говорю, – Геша, а то буквы слишком мелкокалиберные.

Деревня Недодойки, Фёдору, – читает Геша телеграмму. – Хиддинк Гус послан нах. Срочно выезжай и вставай у руля сборной. С глубоким поклоном.

Ну, думаю, напросился на свою голову. Тут Дуся в хате ещё необласканная лежит, а мне срочно в Москву дуть. Ну ничего, пусть лучше мой мужской престиж пострадает, чем престиж России. В общем, выгнал я Дусю без удовлетворения телесных страстей. Матюкалась она, конечно, смачно. На полную громкость. Ведь страстная Дуся женщина, особливо в лёгком подпитии. Но чего только не потерпишь ради достоинства родины.

Собрал я кое-какие вещички для нижнего ношения в чемодан, надел телогрейку, обул кирзовые сапоги и отбыл в Москву для возведения сборной России в ранг чемпионов Европы.

В столице меня, конечно, встретили. Душевно, надо заметить, встретили. Один мужик с табличкой «Фёдор из Недодоек», а другой с букетом цветов. Красивые такие цветы были. Очень красные. В нашей деревне такие не растут.

Отвезли меня на шикарной машине на футбольную базу. А там уже и стол накрыт.

Выпили мы с председателем федерации футбола по стакану водки, закусили черной икрой и стали рассуждать о дальнейшем развитии российского футбола. И много чего я председателю высказал.

Выпили мы по второму стакану, председатель и говорит мне:

Фёдор, Россия верит в твой тренерский талант. Приступай к работе немедля. Все условия для тренировок будут созданы. Звони в клубы и вызывай любых игроков.

А какие мне условия нужны? Я же неприхотливый. Как все росейские мужики. Мне, главное, чтобы водка была, а остальное неважно.

Ну я и говорю председателю: так, мол, и так, вот такие мои условия.

Он сразу согласился. Даже обрадовался.

Мы, – говорит, – бывшему тренеру зеленью платили.

А мне-то зелень нафиг. Я же не вегетарианец какой.

Значит, стал я обзванивать российские клубы, чтобы народ в сборную собрать. Само собой, сначала позвонил в «Спартак».

Какие, – спрашиваю, – у вас есть хорошие игроки?

Моцарт, – отвечают.

Вы меня не так поняли, – говорю. – Я не из симфонического оркестра. Я из футбольной сборной. Мне не композиторы нужны, а футболисты.

Есть ещё, – отвечают, – Плетикоса, Штранцль, Веллитон, Жедер, Дудаш…

Тут я, честно сказать, не выдержал.

Это, – перебиваю я мужика на проводе, – московский «Спартак» или заграничный какой?

Московский, – отвечают.

Тогда позовите, – говорю, – Федю Черенкова к телефону.

А Федя Черенков, – отвечают, – на заслуженном отдыхе.

Ладно, – говорю, – раз заслужил, пусть отдыхает.

И положил трубку.

Стал я звонить в ЦСКА. Думаю, команда армейская, порядка там больше.

Говорю в трубку: так, мол, и так, нужны хорошие игроки. Кого можете предложить?

Самый лучший у нас, – отвечают, – Вагнер.

Тьфу ты, блин, я аж выругался непристойно мимо трубки.

А кроме композиторов, – спрашиваю, – у вас кто-нибудь ещё есть?

Есть, – отвечают. – Карвалью хорошо играет, Джанер, Пиллер Фильо, Дуду, Одиа Чиди, Жо…

Дальше я слушать не стал. Бросил трубку. А то мог бы с нервического срыва сказать им, какая у них жо. Мне же в сборную нужны росейские футболисты, а не Оди Чуди.

Один мужик с базы, вроде дворником здесь трудится, посоветовал позвонить в «Зенит». Мол, то да сё, чемпион России как никак.

Ну позвонил я в «Зенит».

Какие, – спрашиваю, – приличные игроки у вас есть?

Чонтофальски, – отвечают, – Крыжанац, Ширл, Текке…

А с нормальными фамилиями, – спрашиваю, – у вас есть?

С нормальными у нас Ли Хо, Йон Мин Хен и Ким Дон Джин.

Я в Питер попал, – спрашиваю, – или ещё куда?

В Санкт-Петербург, – отвечают.

А кто, – спрашиваю, – у аппарата?

Адвокат, – отвечают.

Тренера, – говорю, – позовите.

А я, – отвечают, – и есть главный тренер.

Вот, думаю, какие пройдошливые стручки эти адвокаты. Уже и в футбольные тренеры сунулись. Во все щели без вазелина влезут

Главный тренер, – говорю, – а Ивановы у вас есть?

У нас нет, – отвечают, – но есть Иванов-судья.

Понятно, – говорю, – конец связи.

В «Динамо» я звонить не стал. При таком раскладе у них главным тренером наверняка прокурор числится. А я что адвокатов, что судей, что прокуроров, что прочих ментов всяких инстинктивно терпеть не могу. Аллергия у меня на них.

Ну что, думаю, придётся мужиков из Недодоек вызывать. Некому больше за честь родины, кроме них, постоять.

Послал я, значит, телеграмму в Недодойки. И тонко так в ней намекнул мужикам, сколько ящиков водки они получат за удачное выступление на чемпионате.

Уже на следующий день все и прикатили. Не стали поезда дожидаться – на попутках примчались. И даже несколько мужиков, которых не было в моем списке, приехали. Запасными, мол, будем. Ну я их всех и оставил. Окромя одного. Бывшего колхозного писаря домой отправил. Какой нафиг из восьмидесятилетнего пенсионера футболист. Да ещё с деревянной ногой.

Ну так вот. Начал я с мужиками тренировки проводить. По своей методике. Тренирую я мужиков, тренирую и вот что замечать начал. Бегают мужики хорошо, стараются. Стометровку легко за минуту пробегают. Причем почти все. А вот с мячом у них проблемы. Неудобные мячи какие-то нам выделили. Слишком круглые. Мужики-то в Недодойках то консервной банкой играли, то чьей-нибудь меховой шапкой.

Нет, думаю, без профессионалов всё-таки не обойдись. Нужно ведь не только по полю бегать, нужно и пасы кому-то давать.

Председатель федерации дал телефон своего лепшего кореша. Ромы Абрамовича. Мол, скажи ему, что тебе надо. Он всё сделает.

Ну я и позвонил ему в Лондон: так, мол, и так, нужны мне, Рома, пара голов. Ноги-то у меня есть, а вот голов нет.

Какие, – спрашивает, – тебе головы нужны?

Ну, – говорю, – покрупнее.

Хорошо, – отвечает. – Жди. Скоро будут.

А ноги-то мне и на самом деле не нужны. У меня в команде все ногастые. Вот, к примеру, Геша-почтальон. Десять деревень за день обходит, а вечером на танцы заваливает. И пляшет так, что ни один коллектив танцующих джигитов не смог бы. Или вот Шурик-плотник. Помню, бухали мы вместе, и водка раньше нужного момента кончилась. А деревенский магазин закрыт – Дуся-продавщица в очередной запой отлучилась. Так Шурик в райцентр сбегал. Пятнадцать кэмэ туда и пятнадцать кэмэ обратно. За полтора часа. Во как!

Не обманул Рома. Прислал двоих игроков. Они раньше за сборную Англии играли. Но Рома им быстренько отмаксовал и российское гражданство оформил. Их фамилии я не запомнил. Я их по номерам отличал. Номер семь и номер десять. Толковые ребята попались, головастые. Только вот по-русски говорить не умели. Я им всё на пальцах показывал. И они мне отвечали тем же.

Настало время и в Австрию выдвигаться. Перед самым отъездом выяснилось, что в заявку нужно двадцать два игрока вписать. А моих только пятнадцать. Ну навязали мне ещё семерых из «Локомотива». Это министр транспорта подсуетился. Знающие люди сказали, что, мол, ценный презент председателю федерации сделал. Бесплатный проездной на метро подарил.

Вот таким составом и поехали мы Европу покорять.

Первый матч с Испанией. Хорошая команда, базара нет. Но до уровня наших недодойкинских им пахать и пахать.

В начале игры Толик-тракторист дважды повторил прием, что он опробовал на нашем участковом. После этого испанцы стали бегать не за мячом, а от Толика. Они же привыкли на своей корриде от быков бегать. А Толик ещё тот бык. Я ведь у него перед игрой прям из рук фунфырь отобрал. Так он такой набыченный бегал. А испанцы еще как будто специально красные футболки надели.

Ну показал судья Толику желтую карточку. А что ему эта карточка? Ты Толику пузырь покажи, тогда, может, он тебя и поймет.

Наши уже в первом тайме три мяча забили. И все с угловых. Толик-то у меня центровой защитник, но на подачу угловых прибегает в штрафную соперника. Испанцы-то тоже не дураки – не хотят раньше времени инвалидами становиться. Толика увидят и в центр поля сигают. Поближе к арбитру. Только вратарь их один и оставался. Смелый человек или, быть может, с головою не дружит. Но что он один против наших сделает. Ворота же больше семи метров в длину и фиг знает в какенную высоту.

А в самом начале второго тайма Толика удалили с поля. Видать, испанцы в перерыве пожаловались в НАТО, и судья получил инструкцию. И удалили-то, главное, не за что. Ну сломал он ещё одному испанцу ногу. И что такого? Я вон на карте видел, какая эта Испания огромная. Населения в ней много. Наверное, найдут еще игроков. А такого, как Толик, ещё поискать надо. Зачем зрителей лишать удовольствия?

Показывает, значит, судья Толику красную карточку. А Толик же красное с детства терпеть не может. Отравился ещё в десятилетнем возрасте. Теперь только белое употребляет.

Ты чо, падла, – кричит Толик, – меня спецом дразнишь?!

В общем, вырубил Толик судью. Крюком справа.

Судье-то что, полежал пять минут и оклемался. А Толика до конца чемпионата дисквалифицировали. Вот такая несправедливость в западном мире творится.

Испанцы приободрились, конечно, как увидели, что Толика удалили. Но успели забить тока два мяча. Время кончилось. Вот так мы и победили три-два.

Второй матч у нас был с Грецией. Тут некоторые утверждают, что в Греции есть всё. Фигня это. У них нет Коли-перекати поле.

Коля этот нигде и никогда не трудился. Денег не зарабатывал. А каждый день умудрялся напиваться в умат. Нюх у него был на алкоголь. Как только кто бутылку где откроет, Коля уже там. Выпьет с мужиками, нос кверху поднимет и на другой конец деревни чешет. Потому что там уже тоже кто-то открывает пузырь. Хлобыстнет там и дальше чешет. И бегает до тех пор, пока в канаву не свалится. Мужики наши как-то попробовали его обмануть. В коровнике распивать стали. Думали, запах навоза перебьет аромат самогона. Фигушки! Коля уже через минуту там был. Одним словом – талант!

Вот из таких талантов и состоит моя сборная.

Ну так вот. Я перед игрой с Грецией попросил судью принести в раздевалку мячики, которыми должны были играть. Мол, нужно проконтролировать вес, округлость и прочие показатели. Принесли мне, значит, мячики. Я их водкой и протер. Мол, типа для дезинфекции. И обратно отдал.

Коля-перекати поле в этой игре забил пять мячей. Греки пыхтят, с мячом возятся. Потеют, в общем. А Коля спокойненько подойдет в нужную точку и ждет. Он уже знает, что через несколько секунд мяч окажется именно там. Ни разу нюх его не подвел.

Вот так мы вторую встречу и выиграли.

Третья игра с Эстонией. Вроде бы какая-то другая команда должна была ехать. Но за выдающиеся заслуги в деле противоборства с Россией Эстонию наградили бесплатной путевкой на чемпионат Европы по футболу.

Все знают, что Эстония играет медленно. Стало быть, какую тактику нужно выбрать на эту игру? Правильно, надо играть еще медленней. Вот тут мне и пригодились мастера из «Локомотива».

Справились ребята с поставленной задачей. Всех усыпили. Даже меня. Просыпаюсь я к концу второго тайма, а счёт всё еще ноль-ноль.

Бери мяч в руки, – кричу я Геше-почтальону, – и заноси в ворота противника.

Взял Геша мяч в руки и понес в штрафную эстонцев. А эстонцы и не мешают ему. Остановились и свистка ждут. Тормоза, одним словом. Положил Геша мяч за линию ворот, тут я и закричал:

Гоооооол!

Ну и разбудил своим криком главного судью. Тот видит, что мяч в воротах, и на центр поля показывает. Мол, один-ноль в пользу России.

Эстонцы, понятное дело, к судье бросились.

Эти русские всегда обманывают, – гомонят они хором. – Не верьте им. Позвоните в Вашингтон. Там вам всё объяснят.

А откуда у судьи на поле телефон? Он побежал к боковому судье консультироваться. А что толку? Боковой еще раньше главного уснул. Хотел было у зрителей спросить, тока зрителей на трибуне уже не было. Ещё к перерыву все разошлись. Пришлось засчитать ему гол. Так мы и выиграли.

В четвертьфинале нам под ноги попалась Италия. Я попросил руководство чемпионата отложить эту игру на неопределенное время. Как никак у Шурика-плотника юбилей за два дня до игры приключился. Тридцать девять годков стукнуло. А сколько дней будет длиться праздник, я заранее предсказать не мог. Но мне отказали. Не блюдут святые традиции в международной федерации футбола.

Пришлось отпраздновать чисто символически. В два дня уложились.

Перед игрой в раздевалку спустился председатель федерации и поздравил команду с выходом из группы.

Молодцы, ребятишки, – говорит, – выполнили задачу минимум. Теперь со «Скуадрой Адзуррой» можете играть раскрепощёно, не оглядываясь на свои тылы.

Вы что-то, – говорю, – путаете. Мы сегодня играем с Италией, а не с Кувалдой Мензурой.

Так «Скуадра Адзурра», – отвечает, – это неформальное название сборной Италии. В переводе с итальянского языка это означает «голубая команда».

Тут наши мужики насторожились. Брови насупили, кулаки сжали. Не любят у нас в деревне такого.

Голубой, – добавляет председатель, – это цвет их формы.

Не надо, – говорю, – нам объяснять, что такое голубой. Не первый день на шаре живём.

Но это, – говорит, – на самом деле их цвет.

Как говорится, на вкус и цвет товарищей нет, – отвечаю. – И эти голубые товарищи нам совсем не товарищи.

Выходим, значит, из раздевалки на поле. А рядом с нами итальянцы трусят. Улыбаются так сладенько, зрителям ручонками машут, воздушные поцелуи посылают. Лица у всех гладкие, отполированные. И форма-то на них какая-то не мужицкая. Трусы узкие, футболки прозрачные, все в обтяжку. И, само собой разумеется, голубые. Если бы даже председатель федерации и не предупредил нас заранее, мы бы всё равно догадались об их неправильной ориентации. То ли дело наши мужики. Все в семейных трусах по колено, в растянутых футболках. Рожи после вчерашнего банкета опухшие. Несколько дней не бритые. Настоящие мужики, одним словом. Даже глазу приятно, когда на таких орлов смотришь.

Ну что скрывать, досталась итальянцам в этой игре. Крепко досталось, по самые спагетти. Наши не столько по мячу пинали, сколько по холеным задницам итальянцев. Те, видимо, с подобной тактикой столкнулись впервые и с перепугу забили мяч в свои ворота. А больше нам и не нужно было. Потому что к нашим воротам они подходить боялись. У меня же в защите Егорка-кузнец стоит. У него плечи, как бампер у внедорожника. Столкнешься с ним – считай, под машину попал. Вот полгода назад в Недодойках построили новый свинарник. На презентацию пригласили всех деревенских. Два ящика боярышника поставили с радости, ведь в Недодойках уже десять лет ничего не строили. Ну выпили мужики, в пляс пустились. Тут Егорка-то случайно плечом и задел кирпичную стену. Обвалился свинарник к ядреней фене. Полностью. Так свиньи и не справили новоселье.

Ну так вот. Всю игру итальянцы и пропаслись в центре поля. Это им не с Борей Моисеевым в шашки играть. Вот таким макароном мы и выиграли у итальяшек.

В полуфинале на нас нарвалась Голландия.

Ну что про них можно сказать. Сыр они, конечно, путёвый делают. Закусь отменная. И в футбол, как оказалось, играют неплохо. Тока странные они какие-то. Всю игру бегали как угорелые. Гляделки вылупят, ноги подсогнут и чешут за мячом, как Шарик за Жучкой в момент течки. И главное, боязни никакой нет. Наши их толкнут, подножку поставят, а они вскочат, репой потрясут и дальше фигачут. Недодойкинские школьники такими бывают, когда клей понюхают или конопли обкурятся. Всё им по барабану.

В такой игре вся надежда на вратаря. А в калитке у меня Кузя-дьячок стоит. Дьячок – это не кличка, а профессия. Кузя в недодойкинской церкви прислуживает. Главному священнику помогает народ дурить. Я о его вратарских способностях никогда и не узнал бы, если бы один раз случайно мимо церкви не проходил. В тот день какой-то городской новый русский приехал в нашу церковь грехи замаливать. Наверное, в городской церкви уже не справлялись. Вышел он после индивидуальной беседы со священником из церкви. Довольный такой, счастливый, как будто бочку спирта в лотерею выиграл. И давай, значит, бумажные деньги перед церковью раскидывать. Народу собралось уйма, как тараканов в моей хате. Все кричат, по земле ползают, норовят за брошенную купюру ухватиться. Но всех опережал дьячок Кузя. Только мужик купюру бросит, а она уже в руках Кузи. Мужик в другую сторону бросает, Кузя прыгает и налету купюру хватает. Уж не знаю, сколько он в тот день денег нахватал, но больше половины купюр до земли не долетели. Ну я и решил пригласить его в сборную. Ведь для вратаря что самое важное? Правильно, прыгучесть и загребущие руки.

Кузя, – говорю я ему перед игрой, – представь, что ты будешь ловить не мяч, а тысячную купюру. Сколько мячей поймаешь, столько тысяч и получишь.

У Кузи глаза загорелись, руки вперед вытянулись. В общем, хорошо я его на игру настроил. Такие мячи ловил, что Лев Яшин с Ринатом Дасаевым вместе взятые не смогли бы поймать. Голландцы от расстройства за головы хватались, а их тренер за сердце.

Тока Кузе этих пойманных от голландцев мячей мало показалось. В перерыве он подговорил наших защитников, чтобы они ему тоже били. В общем, наловил Кузя в этой игре на приличную сумму. Считай, десятерым новым русским грехи отпустил.

Дело подошло к послематчевым пенальти. Ведь основное время так и закончилось ноль-ноль.

Ну, Кузя, – говорю, – теперь ты будешь ловить пятитысячные купюры.

Обрадовался Кузя и пошёл вратаря голландцев уговаривать. Мол, давай я буду и от России пенальти отбивать. Тот было согласился уже, язык-то у Кузи подвешен нехило – не зря же в церкви работает, но судья не разрешил. По правилам, сказал, не положено.

Понятное дело, Кузя все пять пенальти поймал. Последний удар намного выше ворот шёл, но Кузя умудрился и этот мяч достать.

Наши всего один мяч забили. Англичанин постарался. Но и его хватило для победы.

И вот финал. Россия – Германия.

Какой-то умник сказал, что футбол – это игра, в которой участвуют двадцать два человека, но выигрывают всегда немцы. Как бы не так! Тут главное верную тактику выбрать. Немцы, конечно, ребята серьезные. Но и наши мужики не из «Аншлага». На игру вышли как на последнюю и решительную жатву.

Германию всегда сравнивают с хорошо отлаженной машиной. Но недодойкинские мужики и не такие машины в своей жизни ломали. Вот в прошлом годе на лесопилку привезли новый станок из Германии. Хороший такой станок, блестящий. Доски пилил быстро. Ну наши мужики решили проверить, распилит ли он рельсу. Фиг там! Навернулся хваленый германский станок. А русская рельса целехонькой осталась.

Установка на игру была простая. Стоим железобетонной стеной и не пускаем соперника. В атаку не лезем. Тянем время и ждем послематчевые пенальти. Короче, играем на ноль-ноль. Как говорится, лучше лосьон в руках, чем коньяк в магазине.

Выпустил я на поле, можно сказать, боевой состав. Только вот Коля-перекати поле подвёл. На поле выходить, а он, шнурок неглаженный, на ногах не стоит.

Я же тебе говорил, эмбрион заспиртованный, – кричу на него, – не пить перед игрой! Не пить перед игрой больше литра!

Тренер, – отвечает, – я сейчас отлежусь и подключусь во втором тайме.

Ну оставил я его в раздевалке. Водку, конечно, всю в шкафчики запер и ключи с собой взял. Но к перерыву он еще не проспался. Ладно, думаю, в середине второго тайма выпущу.

Идет, значит, второй тайм. Наши в поте лица обороняются, из последних сил немецкие атаки отбивают. В общем, нужно срочно вводить свежие силы. Посылаю я, значит, помощника разбудить Колю. Мол, скажи этому несознательному прыщу, что пора и за честь родины постоять.

А этот прыщ что уделал? Выполз из раздевалки и, вместо того чтобы на поле выходить, на трибуну полез. У него же нюх на спиртное. А наши болельщики завсегда со спиртным ходят.

Я ему кричу, средним пальцем жестикулирую, а он, засранец, к бутылке присосался и на меня ноль внимания.

Лишь к концу матча наш болельщик принес Колю и на скамейку запасных положил. Ну я, естественно, отвесил Коле по физиономии всё, что о нём думаю.

А тут ещё беда стряслась. На восемьдесят девятой минуте немцы травмировали Кузю-дьячка. Ну всё, думаю, кобзец! Если до послематчевых пенальти дотянем, всё равно отбивать некому.

Вынесли Кузю с поля, а мне и на замену выпускать уже некого. Сам бы вышел, да правила международные не позволяют.

Растолкал я Колю-перекати поле. Ведро холодной воды на его несознательную башку опрокинул. Вроде и оклемался.

Выходи, – кричу, – на воротах хоть постоишь, раз бегать не можешь.

Перчатки на него одел, пинка под зад дал и на поле вытолкал.

Так он же, придурок, в другую сторону почесал. К воротам соперника. Хорошо еще наши в это время отбили очередную атаку немцев, и мяч отлетел в центр поля. А Коля добежал до чужих ворот… и рухнул как подкошенный. Судья – раз – и на одиннадцатиметровый показывает. Немцы, понятное дело, протестуют. Мол, русский симулировал падение. Судья к Коле подходит, а тот еле дышит.

Какая тут нафиг симуляция! – кричит судья немцам. – Вы человека чуть до смерти не прибили!

Прибежали мужики с носилками, загрузили Колю-перекати поле и в медсанбат понесли.

Мне-то, если честно, его, стервеца, и не жалко было. Фиг с ним, думаю, пусть подыхает – всё равно игра последняя. Главное, что пенальти заработал. Но кому поручить бить пенальти, вот задача. Оба англичанина руки подняли. Мол, мы хотим бить. Нет, думаю, я вашу игру с Хорватией помню, а в Германии, небось, найдутся люди и побогаче Ромы Абрамовича. Нет, тут должен бить наш. Многократно проверенный в патриотических застольных беседах. В общем, доверил я судьбу России Егорке-кузнецу. Кому как не ему ковать победу сборной.

Егорка, – говорю, – только что позвонил президент России. Если ты забьешь пенальти, он тут же подпишет указ о назначении тебе пожизненного пособия в виде двух литров водки в день.

Соврал я, конечно, Кто ему два литра даст. Не космонавт же какой многоразовый, а кузнец деревенский. Но Егорке нужен был стимул покрепче, чем престиж родины.

Хорошо Егорка приложился к мячу. Вместе с куском газона и вогнал мяч в сетку.

Только немцы начали с центра поля, судья и дунул трижды в свисток.

Всё, Россия – чемпион Европы!

Тут вся российская делегация ко мне подбежала. На руки подхватили. Стали качать. Болельщики наши с трибун выбежали. Все кричат, радуются. Каждый желает со мной на брудершафт выпить. А я что. Я не гордый – никому не отказал…

Что было в последующие дни, я не помню. Помню тока, что очнулся у себя в хате. От громкого стука в дверь.

Лежу, значит, у себя за столом. Цветастый сон просматриваю. Дуся-продавщица рядом похрапывает. И тут стук в дверь. Настойчивый такой. Открываю, а там Геша-почтальон топчется.

Тебе, – говорит, – телеграмма из Лондона.

От Ромы Абрамовича? – спрашиваю.

Размечтался, – отвечает. – Бери ниже. От королевы Англии.

Ну ладно, – говорю, – читай, а то у меня сегодня глаза дрожат от усталости.

Россия, деревня Недодойки, Фёдору, – читает Геша телеграмму. – Прошу возглавить английскую сборную по футболу. Обещаю вагон фунтов стерлингов. Со сладострастным поцелуем.

Геша, – спрашиваю, – что такое фунтов стерлингов? Это какой-то напиток?

Нет, – отвечает, – это английская валюта.

А на кой, – говорю, – мне их валюта. На неё всё равно в Недодойках ничего не купишь.

В общем, отказался я в Англию ехать. Пусть сами выкручиваются. А я остаюсь у руля сборной России. И буду готовить её к чемпионату мира. По недодойкинской системе.

Фёдор Мрачный